Леонид Сенкевич

Родился я в Эстонии, в городе Нарва на берегу Финского залива. У речки, граничащей с Россией.
Тогда это было единое государство, но все равно я — приграничный паренек. В самом раннем детстве, как все, мечтал быть космонавтом. А потом захотел стать дальнобойщиком. Я первый раз увидел такие яркие оранжевые тягачи (почему-то мы их звали Вольфо — на самом деле Volvo) с надписью «СовТрансАвто» - и стал мечтать о романтике, о дальних путешествиях.

Мама у меня инженер, папа - слесарь высшего разряда. Семья, сами понимаете, вполне творческая :-). Папа владел приемами игры на гитаре, мог на слух подобрать любую мелодию. Но свой талант мне передавал по 1-му аккорду в месяц. На гитаре я играть тогда так и не научился :-). Зато меня отдали на аккордеон. Если бы не сольфеджио... Так что я не музыкант, но кое-что «осело». Сейчас, конечно, вспоминаю слова родителей, что это могло пригодиться в жизни, но тогда-то — кому это надо было? :-)

В школе я был таким активным середнячком, который мешал жить учителям, но с пониманием нормы. Когда надо — я был пай-мальчиком, когда надо — бесился. Особых отклонений в ту или иную сторону не было. Закончив 8 классов, я решил не идти в 9-тый. Мой двоюродный брат учился в техникуме, и я видел, какая у него другая жизнь — полустуденческая, взрослая. Мне тоже так захотелось, и я поступил в техникум. Моя первая профессия — техник-технолог по ткацкому производству. Собственно говоря, если бы совок не развалился, то я сейчас работал бы в женском окружении, ремонтировал бы станки на фабрике. Работал на заводе, получил еще одну профессию — оператор станков с числовым программным управлением. Тот самый токарь 6-го разряда.

А потом меня забрали в армию. Служил я в Казахстане, в Советской армии, от звонка до звонка. А когда вернулся — уже Советского Союза не было. Референдум проходил в Эстонии без меня, и по приезду мне сразу же дали постоянный вид на жительство. Теперь благодаря этому я — долгосрочный житель Евросоюза (могу ездить за границу без визы :-)).

Мое поколение «семидесятников» все время куда-то «попадало»

В 91-м произошла денежная реформа, потом развалился совок, потом пришли те самые 90-е. Все время надо было перестраиваться, преодолевать трудности: ты просто не успевал привыкнуть к одной ситуации — как сразу же приходила другая. И вот этот промежуток, примерно 10 лет, я что-то пытался делать: дискотеки в клубах, городские праздники, что-то творческое. Успел немного поработать в группе «Ласковый май».
Прокатился несколько раз в Разинской компании по гастролям. Интересный момент: в то время Андрей Разин из состояния стройного юноши перешел в более тяжелую категорию. Зрители на концертах встречали его с подозрением на развод! Он им доказывает – это я! А ему кричат, докажи! И как только он начинал петь, зритель таял и верил в происходящее.

Работал и в газете, и на радио, и в клубах, и в общественных организациях — был даже директором лагеря, в который приезжали волонтеры со всего мира убирать побережье Финского залива. Я был известной в городе личностью (я так думаю :-)) — ну город-то маленький. Однажды в Днепропетровске любознательный таксист меня спросил: «Сколько народу живет в Нарве?». Я с гордостью отвечаю: «70 тысяч». Он заржал и говорит: «У нас больше на стадион влезает». :-)

В середине 90-х в Эстонии появились первые коммерческие радиостанции в FM-диапазоне, и в Нарве открыли филиал таллиннской станции. Называлась она «сотка» — 100 FM потому что. В эфире было засилье модных, как тогда казалось, авторских программ — то есть садился человек и в течение часа грузил слушателей либо про музыку, либо про продукты, либо еще какой-то баян. Ну и мы с товарищем пришли — мол, можно у вас поработать? Нас взяли. Только товарища официально оформили, а меня нет. Дело-то было в 90-е, я работал по вечерам на дискотеках, и соответственно окружение было…. не гламур, скажем так. И кто-то решил, что у меня прямые связи с криминалом. В общем, личиком не вышел, и как результат - с официальным оформлением меня прокатили, чем я был очень сильно оскорблен, но никому ничего доказать не смог. Потом мы начали делать свою телевизионную программу под названием «Банный день» (говорят, народу нравилось), выпускали свою газету. Вроде бы и при деле постоянно, но твердо стоять на ногах было сложно. Расходы растут – поступления нет!

Мне часто говорили, что пора уезжать из этого маленького города, а я отвечал, что знаю как тут заработать деньги. Но и мое топливо кончилось. Поэтому в один прекрасный день я уехал...
14 февраля 2003-го я приехал в Днепропетровск, и оттуда началось мое путешествие по Украине.

Взяв старт в Днепре, познакомился со своей половинкой, и уже единым целым плюс Изя (любимый такс) отправились покорять Киев. В течение года «шансонил» на «Взрослом радио».
По приезду в столицу приятным бонусом к переменам была двоюродная сестричка, которая уже здесь обосновалась со своим мужем и дочкой. Именно муж сестры был знаком с Сергеем Кузиным, тогдашним директором Хіт FM. Радиостанция преображалась, требовались свежачки для утреннего шоу. Я пришел, попробовался, — меня взяли. С тех пор я на Хіт FM.

Первое утреннее шоу было потешным и называлось «Тяни-толкай». Были пробы и ошибки, но в целом все было пучком. А потом — спасибо, как мы его называем, «ди-джею Томенко» — вступил в силу закон, по которому вся реклама и весь эфир должны быть на украинском. А я, напомню, родом из Эстонии – поэтому как собака, понимать — понимаю, но не говорю. Но теперь я могу сказать покруче Азарова, если что :-). Еще в Днепропетровске, когда вел поздравительную программу, я в эфир выдал: «…сейчас группа «Океан Эльзы» с песней «КишкА». А когда работал на «Шансоне» народ в офисе кричал: «Ребята, делайте погромче, сейчас Леня будет читать рекламу на украинском». :-)

В общем, из-за языка меня тогда убрали из эфира, но (спасибо) увидели, что я не просто линейный ди-джей. Что я могу делать полезное и вне эфира. Так я стал «зеленым» программным директором. И вот 5 лет я уже ПД.
Чем программный директор отличается от ведущего?

Ответственностью, во-первых. Все, что есть в эфире помимо музыки, весь программный продукт: программы, розыгрыши, утреннее шоу, рекламные фишки — все попадает туда после проработок и одобрения нашего программного отдела. Все, что ди-джеи говорят не «от себя» - тоже в моей компетенции. Допуск к телу человека, сидящего в эфире, ограничен. Мало кто может побеспокоить ди-джеев в процессе вещания. Я могу, но стараюсь это делать минимально. Как говорят мудрые радиостарожилы: «Хочешь устроить разнос — дождись окончания смены и там уже по полной!». А вот хвалить, что тоже очень важно, можно в любой момент!

Вообще все, кто связан с радио —по жизни не нытики, а жизнерадостные люди.

Это качество очень важно, мне кажется, и в ведущем, и в том, кто вообще работает на радио. Здесь твой коллектив, здесь ты проводишь больше времени, чем дома. А ведущий должен быть уникальным в том, что какие бы безобразия не творились в твой личной и общественной жизни — в эфир ты должен выходить с совершенно другим настроением. Потому что те миллионы, которые тебя слушают ежедневно, ежеминутно — их не должно волновать, что у тебя там происходит. Для слушателей ты должен создавать хорошее настроение. У всех людей много проблем, и, может быть, в ту самую минуту, когда тебе тяжело, есть человек, которому еще хуже. И, может быть, твоим хорошим настроением, словами, хорошей музыкой ты поможешь ему справиться с какой-то трудной ситуацией.

Надо понимать ответственность за то, что ты несешь в эфире. У нас, поскольку мы работаем в утреннем шоу «Хэппи ранок на Хіт FM», гораздо больше руки развязаны — мы можем высказывать свое мнение, что в принципе не поощряется, когда это делает линейный ди-джей. Мы можем высказываться на социальные темы, о действиях политиков, мы говорим вслух о том, о чем говорит вся страна. И очень интересно, когда есть обратная связь. Приятно, когда люди говорят и пишут: «Вы думаете так же, как и мы. Мы вас поддерживаем, потому что, если бы вы это не сказали, — никто бы не сказал. Молодцы, что говорите об этом, во всяком случае». Когда я только пришел на Хіт FM, и мне сказали, сколько человек меня слушают каждую секунду, у меня задребезжали все внутренности. А теперь это приятно заряжает. Потому что мы растем, и наших любимых слушателей становится все больше.

Радио — оно родное, это самая «моя» возможность самовыражения.

Но было в жизни и 10 лет без радио. Иногда получалось так, что я уходил в какие-то определенные кризисные моменты зарабатывать деньги физическим трудом. Но жизнь все равно поворачивалась так, что выталкивала меня на творческий берег. Не было бы радио — было бы телевидение или что-то другое. И, похоже, что индустрия развлечений — это то поле, которое я готов засеивать, удобрять и собирать урожай. Потому что наши люди достойны получать с этого поля самые свежие, вкусные и сочные плоды.

Сейчас в моей жизни есть все: любимая работа на радио, есть семья, собака, кредит :-).

БОНУС: Легенды про «горячих эстонских парней» — это все вранье!

Эстонский язык, по мнению экспертов, признан одним из самых мягких в мире, и говорят они очень быстро. Почему считается, что они тормозят. Потому что славянам не понять их менталитет: у них все спланировано, у них нет форс-мажоров. Они планируют все заранее и в бизнесе, и в жизни. «Шаг влево, шаг вправо» - это не для них. Эти люди ходят по намеченному плану, и им не надо никуда торопиться, — у них все расписано на год вперед.

Я первый раз столкнулся с этим вот планированием, когда у меня была своя рекламная газета. Это сейчас есть понятие маркетинга, нормы поведения продавцов рекламы, нужно назначать встречи. А тогда я просто брал адреса рекламных агентств, приезжал в Таллинн, находил самого главного и тупо его «парил». Они говорили: «У нас плане-э-э-ринг». «Ага! Щаз!» - думал я и брал их измором. В результате они подписывали все договора, лишь бы отвязался.

Вывод какой: у прибалтов все нормально в плане с нерасторопностью, ребята живут размеренной жизнью. Планеееееееринг – это вещь! Может и мы когда осилим это эстонское чудо! :-)